Сирийский кризис беженцев: моя первая учетная запись с турецкой границы
Прошло более трех лет с тех пор, как демонстранты вышли на улицы в Сирии. То, что начиналось как призыв к демократии, массовое движение, чтобы положить конец 43-летнему семейному правлению Башара аль-Асада, превратилось в военную независимую войну без предсказуемого конца.
До сих пор война в Сирии произвела приблизительно 150 000 жертв, вытеснила около 9 миллионов человек и возобновила эпидемию полиомиелита среди детей, все время угрожая дестабилизировать весь Ближний Восток с увеличением числа экстремистских боевиков, вовлеченных в конфликт. Последствия сирийской войны неоспоримы, но остаются вопросы о том, какие подотчетности и ответственность, если таковые имеются, относятся к западным странам.
С учетом этих мыслей я посетил турецко-сирийскую границу в течение шести недель летом 2013 года, чтобы добровольно приехать в сирийскую школу беженцев вместе со своим партнером Алисой Бернард. Основные проблемы, с которыми Сирия сталкивается сегодня, — это то же самое, что и во время нашего визита; основное различие заключается в том, что их тяжесть возрастает по мере того, как беженцы продолжают покидать Сирию, перегружая соседние страны, а джихадистские боевики продолжают входить в Сирию с надеждой на создание исламского государства. Чем дольше война продолжается, тем хуже обойдется ситуация.
Мы с Алисой работали в маленьком городке Рейханлы, как и в случае с отплывшими номерами беженцев в июне 2013 года. Во время нашего пребывания мы проанализировали войну, собрав личные счета от мирных жителей, проливающих границу. Учитывая, что международные дебаты по отношению к Сирии мало изменились за последний год, я теперь разделяю наш опыт в попытках дать представление о войне и, с надеждой, дать некоторые рекомендации для текущих дискуссий о том, как лучше всего подойти к конфликту, поскольку он катится на четвертый год.
Одна миля в Сирию
За два месяца до того, как мы приехали, в центре Рейханлы выехали две автомобильные бомбы. Таксист указал на участки взрыва, группу обугленных, без окон зданий, окруженных строительными баррикадами. Он сказал, что 50 человек погибли, 140 получили ранения. Это было «худшее террористическое нападение в истории Турции», — заявили СМИ.
У нас есть учетная запись из рук Хусейна хаджа Ахмада, учителя английского языка из региона Идлиб, который станет нашим главным переводчиком в Рейханлы. Мало того, что он вырвался из Сирии под обстрелом правительства, но он сидел в кафе в центре Рейханлы, потягивая чай, когда взорвались две автомобильные бомбы. Хусейн сбежал с места так быстро, что потерял свои сандалии и побежал босиком по сломанному стеклу. У него все еще были шрамы, чтобы это доказать.
Как только мы покинули центр и его почерневшие здания, водитель такси повернул налево, и мы направились к краю города, пока не добрались до школы Аль-Салам или школы «Мир» — канадского фонда для сирийских беженцев, расположенного менее чем в одной миле к северу от сирийской границы.
Мы с Алисой вошли в фронт-офис, комнату с одним компьютером, окруженным в основном пустыми полками, и именно там мы встретим нашего первого ученика. Мальчик уравновешивал себя на двух костылях, когда он пожал мне руку. На щеке был шрам, и когда я посмотрел вниз, я увидел, что одна из его ног пропала с пояса. Ракета ударила в свой дом в Сирии. Ему было 12 лет.
Глаза мальчика были налиты кровью. Он, похоже, не поспал, но его лицо просветлело, когда он попросил нас поиграть в футбол. Мы договорились и провели следующие 20 минут, нося мяч вокруг школьного двора. Он оказался довольно подвижным с костылями.
«Мы хотим предоставить детям возможность учиться, играть и чувствовать себя в безопасности после стольких лет войны», — сказал нам через Skype по телефону один из соавторов школы Аль-Салам Хазар Аль-Махайни. «Некоторые из них видели ужасные вещи, и мы просто хотим помочь им справиться с этим опытом, предоставив им безопасное место для детей».
Хазар объяснил, что наша главная ответственность в Аль-Саламе состояла в том, чтобы организовать занятия для студентов — спорт, искусство, что бы мы ни думали, чтобы «помочь им забыть войну». Она говорила с нами из своей гостиной в Монреале, где она руководила школой по ночам и работала аптекарем с каждым днем.
Хазар продолжил, сказав, что несколько человек обратили внимание на Рейханлы до начала войны. Маленький сельский городок едва был известен как экспортер арбузов и огурцов, когда беженцы начали пересекать границу. Вскоре появились международные группы помощи и круглосуточное освещение в СМИ, когда открылись новые больницы для лечения раненых солдат и гражданских лиц, спасающихся от насилия. В течение нескольких месяцев население города удвоилось, а его арендные ставки выросли в четыре раза. Местные жители в значительной степени получали прибыль от притока сирийцев, нуждающихся в этом.
Чтобы усложнить ситуацию, дети составляли более половины от общего числа жителей сирийских беженцев, что только усиливало потребность в образовательных центрах в густых районах беженцев, таких как Рейханлы. Когда школа Al Salam открылась в октябре 2012 года, Хазар сказала, что у нее достаточно места для 300 детей. К ее удивлению, появилось более 900 детей. Она приняла их всех и провела две полные школьные сессии — по одному утром и по вечерам. Сегодня здание школы проходит строительство для расширения второго этажа и в настоящее время обучает 1200 детей.
Вводный разговор затем превратился в недавние автомобильные бомбы в центре города. Те, кто был ответственен за нападение, никогда не были идентифицированы. Это могло быть несколько групп по обе стороны границы, но разъяренные местные жители обвиняли сирийских беженцев в переносе войны через границу. Машины с сирийскими номерными знаками были подвергнуты вандализму, их лобовые стекла разбиты, а антисирийские угрозы были раскрашены на стенах, поскольку сирийским семьям было предложено покинуть город.
Наш переводчик Хусейн не покидал свою квартиру в течение 10 дней после взрывов. Он остался внутри, без еды, из страха за то, что его атаковали сердитые мобы. Протесты были подавлены только после того, как премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган посетил город, застраховав жителей, которых они будут возмещать за свои потери, подтверждая, что сирийские беженцы будут приветствоваться в Турции, пока боевые действия продолжаются через границу.
Это был контекст, по которому мы будем работать.
«Вы пришли из демократии»
В течение следующих шести недель мы с Алисой организовали различные мероприятия для студентов, использующих ограниченные ресурсы школы и наш ограниченный арабский язык. Вместе мы занимались искусством и ремеслом, создавали программы утилизации и утилизации отходов, изобретали спортивные и посаженные огороды.
Тем не менее, профессор математики школы, Абдулхаффар Абдулла Отман, предложил бы самый убедительный проект, который мы провели в Аль-Саламе. Он хотел научить студентов демократии: что значит голосовать, выбирать лидеров, организовывать выборы.
«Вы пришли из демократии, — сказал он Алисе и мне. — Вы можете научить студентов, как работают выборы, потому что у нас никогда не было настоящих в Сирии. Когда эта война закончится, у нас будет демократия в Сирии, и молодые поколения должны знать, как голосовать ».
Чтобы достичь видения Абдулгаффара, трое из нас организовали выборы в студенческий совет. Каждый уровень класса будет голосовать за двоих представителей и, в процессе, узнавать о демократии. Студенты произносили речи, лозунги кампании и обещали улучшить жизнь своих одноклассников.
На протяжении всего проекта мы с Алисой работали в тесном контакте с Абдулгаффаром, часто планируя выборы из своего дома, поскольку Хусейн перевел наши разговоры. Сидя над бесконечным потоком чая, мы узнали, что Абдулгаффар работал в ООН в Палестине. В то время, когда начались восстания, он также находился в сирийских вооруженных силах, выполняя свою обязательную обязанность бухгалтера. Он оставался на своем посту столько, сколько мог, но бежал, когда правительственные силы убили своего шурина. Его жена была беременна своим первым ребенком, и он хотел найти безопасное место для своей семьи.
«Они повесят солдат, которые покидают сирийскую армию», — сказал он. «Меня бы убили, если бы они нашли меня, поэтому я отправился в Рейханлы один. Моя жена и семья присоединились ко мне здесь примерно через месяц.
Но некоторые так и не сделали этого. Пять из его родственников умерли снайперским огнем, прежде чем они смогли покинуть Сирию.
«Они даже не протестовали», — сказал Абдулгаффар. «Моя кузина была расстреляна, когда он рисовал дом в середине дня. Он стоял на лесах и упал после того, как пуля ударила его. Он просто работал.
«Его отец также был застрелен в тот же день», продолжил он. «Он сидел в своем доме, смотрел телевизор, когда в окно появилась пуля. Сирийская армия убивает для удовольствия. Насилие — это просто игра для них ».
Однако для многих сирийцев насилие началось задолго до арабской весны 2011 года. Оппозиция партии Баас Хафеза Аль-Асада достигла пика в начале 1980-х годов, в результате чего правительственные силы оккупировали город в течение 27 дней, в результате чего погибло от 20 000 до 40 000 человек , Точная цифра никогда не будет известна, поскольку многие жители были заключены в тюрьму и умерли в одной из многих политических тюрем.
Дядя Абдулхаффара был одним из немногих заключенных, которые это сделали. В 1981 году он был заключен в тюрьму за то, что у него были друзья в «Братьях Сирии». Хотя его дядя был аполитичным учителем физики средней школы, он проведет 15 лет своей жизни в подземной тюрьме, где его ежедневно подвергали пыткам.
Его звали Абдул Абдурракзак Осман, и он также укрылся в Рейханлы. Когда он услышал, что мы с Алисой собирали счета от сирийских беженцев, он пригласил нас в его квартиру.
«Они держали нас под землей»
В то, что стало самым длинным четыре часа моей жизни, Абдул спокойно описал каждую технику пыток, наложенную на его тело, как Хусейн, переведенный ужасно. В какой-то момент Абдул снял штаны, чтобы показать нам пробел в его верхней части бедра, отсутствующий кусок мяса из его ноги, где он много лет избивался деревянными прутьями на протяжении многих лет.
«Меня всегда ударили сюда, — сказал Абдул. «Один военный командир будет наблюдать, пока двое или трое охранников избивают меня палками. Командир был там, чтобы дать им указание, куда меня ударить. Обычно он фокусировал удары по одной части моего тела. Создайте как можно больше боли ».
Абдул настаивал, чтобы мы слышали его рассказы, показывающие степень угнетения и жестокости, которые некоторые сирийцы пережили под партией Баата аль-Асада.
«Они держали нас под землей, от 100 до 200 человек в каждой тюремной камере. Нет окон, — сказал он. «Мы едва могли дышать. Воздух был таким толстым, что мы сделали поворот. Каждому человеку потребовалась бы одна минута, чтобы лечь у входа и вдохнуть воздух, который попал через трещину под дверью ».
Когда я спросил его, как он это сделал, как он эмоционально справился с обстоятельствами, Абдул не понял этого вопроса. Я перефразировал предложение, но он все еще не был уверен, что мы спрашиваем.
«Аллах, — сказал он, указывая на небо. «Что вы подразумеваете под« эмоциональной болью »?»
Он был ясен. Не было места для слабости в этих тюремных камерах, и по сей день тюрьма Абдула, более известная как тюрьма Тадмор, остается открытой для правительственных противников.
Его была одна из многих историй, которые мы собрали в наше время в Рейханлы. С помощью Хусейна и Хазара через Skype мы с Алисой взяли интервью у бывшего солдата, который наблюдал, как его лучший друг истекает кровью на руках. Мы разговаривали с молодой женщиной, которая бежала из Сирии пешком, пересекая пустынные горы в Турцию вместе со своей семьей после того, как ее посадили в правительственный «черный список».
Мы слушали, как молодой человек описал прыжки с крыши на крышу, избегая снайперского огня, когда вооруженные силы оккупировали его родной город. Сам Хусейн провел 45 дней в пещере со сломанной ногой, наблюдая издалека, а его город был разрушен воздушным налетом после воздушного налета.
Мы с Алисой также беседовали с лейтенантом Ахмадом аль-Судом о свободной сирийской армии, светской мятежной группе, которая вела борьбу с Асадом за установление демократии в Сирии. Известно, что Рейханлы служил убежищем для боевиков-боевиков, которые искали покой или медицинскую помощь между военными нападениями, и мы обнаружили, что лейтенант стоит за пределами местной больницы после посещения его раненых солдат.
Говоря резко и глядя на нас сквозь его темные глаза, Аль-Суд сказал, что религиозные экстремисты набирают обороты в Сирии. Чем дольше продолжалась война, тем стали бы более мощные повстанческие группы в стиле Аль-Каиды.
«Россия, Иран и« Хизбалла »помогают Асаду, но никто не помогает сопротивлению», — сказал лейтенант Аль-Сууд. "Думаю об этом. Наши люди воевали уже более двух лет, и если кто-то, кто-то, предлагает им помощь, конечно, они собираются это взять. Хитрость в том, что если вы получите оружие от «Аль-Каиды», они заставят вас работать для своей организации. Вот как начинается процесс набора персонала ».
Он также сказал, что все, что мы читаем в новостях, было ложным. Репортеры понятия не имели, что происходит, потому что армейские генералы, с которыми они беседовали, едва понимали войну. В войне было слишком много отдельных партий с конфликтующими интересами, и со всех сторон стреляли Свободная сирийская армия.
Вскоре после интервью лейтенант Аль-Суд вернулся на передовые линии в Идлибе, где возглавил подразделение более 3000 солдат. Шесть месяцев спустя его похитили бы джихадистская повстанческая группа. Неизвестно, жив ли он еще.
«Мы боролись за демократию»
«Террористы захватили не только самолеты, но и революции», — сказал Мухаммад Халлум, 23-летний сирийский активист мира, который участвовал в начальных уличных протестах. «Мы боролись за демократию, но теперь кажется, что мы боремся за религию».
«Во-первых, мой регион был оккупирован сирийской армией, а затем, когда они ушли, группы Аль-Каиды взяли верх», — добавил он. «Говорят, что они мусульмане, но я так не думаю. Ислам, в его корнях, — это мир ».
Сирийский конфликт, подобно подобным восстаниям, которые укоренились во время арабской весны 2011 года, начался как гражданская война между угнетенным населением и их правящим диктатором. С тех пор война зашла в тупик, привлекая причастность со стороны соседних стран, а также иностранные сети в стиле Аль-Каиды и курдские ополченцы, которые вошли в конфликт с намерением создать новые народы для своих этнических групп и последователей.
В настоящее время в качестве региональной войны с полномочиями, разделенной по линиям суннит-шиитов, с последствиями, которые могут изменить региональную и международную политику, сирийский конфликт не имеет четких решений, и, независимо от результата, самые молодые поколения Сирии пострадают от самых больших последствий войны.
Абир Хашем, учитель первого класса в школе Аль-Салам, сказал, что многие из ее учеников будут навсегда травмированы их опытом.
«Влияние войны было слишком тяжелым для маленьких детей. Они молоды, и все они относятся к насилию », — сказал Абир. «Когда я рисую карандаши на доске, они видят ракеты. Когда я рисую облако с каплями дождя, они видят, как самолет сбрасывает бомбы ».
«Я как любой человек, — продолжала она. «Может быть, я выгляжу сильным, когда я стою перед классной комнатой, но большую часть времени я стараюсь не плакать. Дети рассказывают мне много историй. Как умерли их отцы, как они потеряли друзей, все. Они такие маленькие.
На протяжении всего нашего пребывания мы с Алисой работали с бесчисленными детьми, которые никогда не посещали школу в их жизни. Три года войны прервали начальное образование для младших учеников, и когда они пересекли границу в Рейханлы, многие прибыли были наполнены гневом, смятением и агрессией.
Кулачные бои не были необычными во дворе. Также преобладало антиобщественное поведение. Когда давали карандаши, некоторые дети рисовали бы танки, разрушающие дома и города, наполненные огнем, но это были не воображаемые сцены войны, дети рисовали свои дома и города, наполненные огнем.
У одного студента, семилетнего мальчика, был неудачный опыт пребывания дома, когда правительственные силы ворвались в разведку. Он был вынужден следить за тем, как солдаты допрашивали и пытали своих дядей, убивая одного из них в процессе.
Мы никогда не знали, что испытали ученики до прибытия в Рейханлы, но мы с Элисом заметили, что школьная среда оказала положительное влияние на детей-беженцев. Чем дольше студенты посещали Аль-Салам, тем больше они успокаивались, и чем больше они становились детьми снова, это была конечная цель Хазара в создании института. Школа «Аль-Салам» предоставила столь необходимую убежище для молодых беженцев, чтобы они могли общаться, свободно бегать и, самое главное, играть.
Выезд из Рейханлы
Сегодня, спустя более трех лет, сирийская война может легко затянуться еще на пять-десять лет. Там, где есть оружие, есть воля, и новые бойцы пополнят старые, пока иностранные державы поставляют боеприпасы и финансирование.
В настоящее время в Сирии сражаются несколько тысяч солдат европейского, североамериканского и азиатского происхождения, некоторые из которых присоединяются к джихадистским ополчениям, не говоря ни слова по-арабски. По окончанию Башара Путин, правительство Ирана и «Хезболла» вряд ли вскоре откажутся от поддержки. Между тем, светская свободная сирийская армия кажется слабее, чем когда-либо прежде.
В то же время война вытеснила почти половину населения Сирии. Ливан, сама маленькая страна.
По состоянию на март 2014 года. У Иордании почти такая же сумма. В настоящий момент война вызвала самый большой кризис беженцев после Геноцида в Руанде в 1994 году. Тем не менее тот же вопрос остается сегодня, когда я покинул Рейханлы в июле: «Какова ответственность Запада в отношении сирийской войны?
Сирия дает новый тест на моральные и безопасные дилеммы, которые в прошлом сталкивались с западными странами. Хотя военное вмешательство вряд ли принесет лучшие результаты на данный момент — и это не оправдано — возможно, международное сообщество обязано более эффективно помогать сирийским беженцам и увеличивать гуманитарную помощь в лагерях в соседних странах.
Тем не менее, материальная поддержка — это только одна часть уравнения. Многие сирийские беженцы говорили нам, что они просто хотели, чтобы их признали. Как и Руанды 20 лет назад, они чувствовали себя брошенными международным сообществом, поскольку вооруженные ополченцы настигли их страну и совершают военные преступления без последствий.
Война может происходить на сирийской земле, но линии сражений представляют собой более крупный региональный конфликт между суннитскими и шиитскими идеологиями, а также между Саудовской Аравией и иранским господством. От начала до конца это сирийский гражданский человек несет вес этой войны. На одном плече стоят Саудовская Аравия, Соединенные Штаты, Турция и Катар, а другая — Иран, Россия, Хизбалла и Китай. Если и когда эти стеки упадут, и в Сирии будет проведено военное вмешательство, остается вопрос: где будет сирийский гражданский человек, когда пыль оседает?
This article was originally published on TowardFreedom.com.